Анатолий Сергеевич Аникеев,
к.и.н., с.н.с. Института Cавяноведения
РАН
Албанцы в
Косово: некоторые аспекты
национальной политики Югославии в
ХХ веке.
Проблема национальных меньшинств как часть внешней и национальной политики югославского государства возникла после образования в 1918 г. Королевства сербов, хорватов и словенцев. На территории нового государства оказалось значительное число разных этнических групп, как проживавших там ранее, так и появившихся на югославянских земляхв результате послевоенного изменения границ. Из 12 с небольшим миллионов жителей СХС почти по полмиллиона составляли диаспоры немцев, венгров и албанцев, много было чехов и словаков (170 тысяч), румын (130 тысяч), турок (130 тыс.), В конфессиональном отношении наиболее многочисленными, после православных и католиков, были мусульмане - свыше 1,5 миллионов человек.
Весной 1920 г. югославское правительство под давлением США и их союзников подписало с другими державами-победительницами в Версале, в дополнение к Мирному договору, Временный закон о защите национальных меньшинств. В 11 главах этого документа подробно описывались права новых граждан Королевства . Особо говорилось о обязательствах югославского государства признать своими гражданами, со всеми вытекающими из этого правами, австрийцев , венгров и болгар. Положения этого договора вошли затем в двусторонние договоры и соглашения с Австрией, Болгарией, Венгрией, Румынией, Грецией и Италией. В принятой в 1921 году Конституции Королевства СХС также были учтены версальские решения по меньшинствам и они получили почти те же гражданские и политические права, которыми располагали и представители трех титульных наций. Представителям этих групп были предоставлены некоторые особые права, в частности возможность давать своим детям начальное образование на родном языке. Достаточно широкими были конфессиональные права и свободы. Вместе с тем сохранялись ограничения в сфере избирательных прав и при поступлении на государственную службу: для натурализованных граждан требовался десятилетний срок пребывания в стране и владение сербо-хорватским языком для того, чтобы быть избранным в парламент, а для желающих работать в государственных структурах еще и специальное разрешение Государственного Совета и мотивированный запрос соответствующего министра. Между тем, базисной характеристикой статуса национальных меньшинств в межвоенной Югославии, как отмечают югославские исследователи, было невнимание к правам национальных меньшинств, не упомянутых в соответствующих договорах и соглашениях, и предоставление особых привилегий тем группам, которые имели сильную поддержку материнских стран. В первую очередь это относилось к итальянцам, а позднее к немцам.
С этих позиций албанцы, несмотря на то, что представляли в начале 20- х годов одно из самых больших по численности меньшинств в Югославии, оказались, с международно-правовой точки зрения (если не считать общие положения о меньшинствах Временного закона), во власти преимущественно внутренних законов (Конституции) и административных постановлений Королевства СХС. По Сен-Жерменскому договору 1920 г. Королевство было освобождено от всех обязательств, содержащихся в статье 35 Берлинского трактата по защите прав меньшинств на территории бывшего королевства Сербии. . Исключение составляли те области, которые были аннексированы после 1 января 1913 г., в то время как Косово и Метохию Сербия получила в 1912 г. в результате побед над Турцией в первой Балканской войне. В послеверсальский период никаких специальных договоров между Югославией и Албанией относительно защиты меньшинств подписано не было, а отношения между двумя странами были неровными. Правда, в связи с принятием в Лигу наций Албания 2 окт.1921 г. взяла на себя обязательства по защите меньшинств, но в дальнейшем их не выполняла. В Албании в тот период проживало от 60 до 100 тысяч македонцев, или южных сербов, согласно официально принятой в тот период в Югославии классификации.
Белград вмешивался во внутренние дела Албании, стремясь редуцировать там влияние Италии, своего главного стратегического противника в регионе. Решая эту задачу, югославы пытались опереться на своего союзника А.Зогу, оказав в середине 20-х годов содействие восстановлению его власти в Албании. Однако он, став в 1925 г. первым президентом албанской республики в 1925-1927 гг., не оправдал югославских ожиданий. В последующие годы Албания подписала с Италией ряд договоров и соглашений, среди которых Договор о дружбе и безопасности 1926 г. (Тиранский пакт), которые способствовали окончательному закреплению итальянского влияния в Албании. В 1928 г., опираясь на поддержку Италии, А.Зогу провозгласил себя королем всех албанцев, включая, тем самым, и тех, кто проживал в Косово и Метохии. Такой характер отношений с Албанией негативно сказывался на положении албанского меньшинства в межвоенной Югославии.
Официальная политика югославских властей на территории компактного проживания албанцев - это северо-восточная часть Черногории, юго-запад Сербии и Македонии, сводилась между двумя войнами к политико-экономическому, административному и культурному регулированию межэтнических отношений, приобретая иногда репрессивные черты . Одной из ее главных целей было восстановление этнического равновесия в регионе, после того как численность славянского населения Косово с 1886 по 1912 гг. (по данным Цвиича) уменьшилась на 150 тысяч. Для этого проводилась аграрная реформа, призванная, с одной стороны, модернизировать земельные отношения, ограничив помещичье землевладение, а с другой, дать возможность расселить в Косово сербских и черногорских крестьян. К концу 1940 г. колонистам было передано 228 тысяч гектар земли и в Косово переселилось около 60 тысяч сербов и черногорцев. Политика колонизации, в ходе которой были многочисленные нарушения -отбирались земли и у албанских крестьян, без возмещения землей в другом месте, в то время как помещики-беги получали денежную компенсацию, вызывала недовольство сельского населения края.
Югославские власти пытались, в условиях демографического роста албанцев на территории Косово , применять , по договоренности с Турцией, практику их переселения в турецкие пределы. Однако значительных результатов добиться не удалось - за весь межвоенный период было, как считается, переселено только около 45 тысяч албанцев и цыган.
Усилия Белграда в области культурной и просветительской политики, которая имела значительную ассимиляционную составляющую, встречали сопротивление патриархально- племенного сообщества, мусульманского духовенства . На ситуацию также влияла общая государственная политика в отношении меньшинств (конъюнктурная в основе) и экономическая отсталость Югославии. Наиболее широкие права и свободы предоставлялись албанцам в религиозной сфере, в применении религиозных законов, в организации конфессионального образования. Все дети должны были посещать государственные начальные школы, где обучение велось на сербском языке. Вместе с тем согласно статистике, в 1924-1925 учебном году в районах компактного проживания албанского населения при школах действовало 246 албанских отделений для мусульманских, турецких и албанских детей, которые посещало 14,5 тысячи учеников. Там же действовали и католические школы .где обучение велось на сербо-хорватском, а также изучался албанский язык, который использовался и для преподавания религиозных дисциплин. Значительное число детей, главным образом в возрасте 5-7 лет, посещало мусульманские религиозно-просветительские школы (сибиан-мектебе), где преподавание на арабском и албанском языках вели 50 муфтиев и 600 имамов. Власти в разных районах относились к этим школам по-разному: до 1930 года где-то запрещали, где-то ограничивали их деятельность, но затем, в годы диктатуры, их позволили открывать, рассматривая религиозные школы как альтернативу школам на албанском языке, которые не хотели организовывать по политическим и экономическим причинам. Определенное воздействие оказывала и просветительская пропаганда Тираны. Поданным югославской военной разведки на 1937 г. в Албании обучалось около 1000 человек, а Министерство просвещения отмечало в своих отчетах, что средние школы в Албании стали очагом, где раздувался национализм и недоброжелательное отношение к Югославии.
Совокупность таких факторов как патриархальный характер албанского населения Косово и его недоверие к официальной политике Белграда влияла на низкую посещаемость албанскими детьми государственных учебных заведений. Если в 1940-41 гг. в начальной школе в крае обучалось почти 25 тысяч славянских детей, то школьников-албанцев было всего около 12 тысяч, учитывая численное преобладание албанского населения. Очень мало албанцев было в гимназиях, в высших учебных заведениях в Белграде и Скопье. По послевоенной переписи 1948 г. 73,7 % населения Косово и Метохии было неграмотным (56 % мужчин и 92,5 % женщин).
В общественной жизни существовал полный запрет на использование албанского языка. В политической сфере албанцы имели активные избирательные права, но пассивное избирательное право было обусловлено требованием к кандидатам уметь "говорить, читать и писать" на официальном государственном языке. В 1927 г. в Народную скупщину было избрано 3 албанца. По Конституции албанцы, как и другие граждане, имели право на политические объединения. Многие представители среднего и высшего класса были членами Мусульманской политической партии -Джемийет ( позже Югославский мусульманский союз). Албанцы избирались в местные органы власти, но, как правило, их не принимали в органы административного управления.
Таким образом, можно предположить, что албанцы в Югославии в годы между двумя мировыми войнами, несмотря на известные гарантированные им права, ощущали себя, скорее всего, гражданами второго сорта (что, впрочем, было характерно для положения национальных меньшинств и в других балканских странах). Среди косовских албанцев получили дальнейшее развитие этноцентристские тенденции, стремление к объединению с Албанией, идеи Великой Албании, призванной собрать вместе всех албанцев, живущих на Балканах. Если говорить о политике Белграда по выравниванию этнического баланса в крае, то, скорее всего, ее можно признать безрезультатной. Усилия, направленные на увеличение славянского элемента оказывались напрасными, так шел процесс непрерывного естественного прироста албанского населения в этом районе Сербии. Все эти тенденции усилились после гитлеровской агрессии против Югославии в апреле 1941 г. и расчленения ее державами Оси. Косово и Метохию оккупировали немцы, а через месяц , по соглашению Риббентроп-Чиано, территории были разделены между итальянцами( большая часть) и болгарами. Итальянцы свою часть административно присоединили к Албании, которая с 1939 г. находилась под протекторатом Италии. Тем самым была создана "Великая Албания". Итальянцы активно пытались проводить политику возвращения , угнетаемых в Югославии албанцев , к новой свободной жизни. Были открыты школы на албанском языке, который, наряду с итальянским, стал в административных органах вторым официальным языком. Органы гражданской власти были в основном сформированы из албанцев. Подобные же меры были предприняты немцами в Косовской Митровице, формально отошедшей к Сербии, переданной ими квислинговскому правительству М.Недича, но подчиненной немецкой комендатуре в Ужице. В 1941 г. началось выселение из края сербов и черногорцев, прибывших туда как колонисты, а также старожителей ( несколько десятков тысяч). Их земли занимали албанцы, и тогда же началось интенсивное переселение албанцев из Албании.
Политическая и этническая карта района коренным образом изменилась и югославские коммунисты, поднявшие восстание летом 1941 г. должны были учитывать новую ситуацию. Попытки организовать там вооруженную борьбу наталкивались на пассивность, а часто и сопротивление албанцев. ПозжеА.Ранкович и В.Дедьер признавали, что мобилизация албанцев в партизанские отряды сопровождалась насилием. Численность областной организации КПЮ в январе 1944 г. составляла 400 членов, из которых только 45 были албанцами. Оппозиционные КПЮ силы в Косово и Албании рассматривали в своей пропаганде народно-освободительное движение под руководством коммунистов как великосербскую акцию. Возглавлявший Албанский народный союз, (аналог четнического движения в Сербии) Джафер Дева выступал за великую этническую Албанию, в которой Косово должно было иметь автономный статус. Он был одним из участников т.н. Второй Призренской лиги, собравшей в сентябре 1943 г. после поражения Италии, представителей албанского некоммунистического сопротивления из всех районов, населенных албанцами. Лига ставила задачу создания Великой Албании. Осенью 1944 г. Д. Дева заявил, что ситуация в Косово критическая и албанское правительство и ЦК 2-й Призренской лиги приветствовало бы вхождение на эту территорию армий великих держав, "но не сербов и болгар, с которыми будет вестись бескомпромиссная борьба , так как они хотят присвоить Косово, которое всегда было албанским". В конце войны все албанцы были призваны этим крылом сопротивления к защите этнических границ и к октябрю 1944 г. в их отрядах было около 30 тысяч бойцов. Однако партизанские соединения под руководством КПЮ сумели взять контроль над Косово, где с 8 февраля 1945 г., по указанию. Тито, было введено военное управление, как было сказано "до уничтожения контрреволюционного отпора реакционных сил". Конституция 1946 г. предоставила национальным меньшинства HP Югославии право на защиту своего культурного развития и право на свободное употребление своего языка, (ст. 13), а Косово-метохийская область в 1945 г. получила, наряду с Воеводиной, автономию в рамках Сербии.
Установление новой власти в Косово и Метохии было сопряжено с особыми трудностями- в крае до 1947 года продолжали действовать вооруженные группировки албанских и косовских националистов, которые получали поддержку населения. Коммунистическая идеология и практика встречали настороженное отношение албанцев, которые вспоминали счастливые годы итальянской оккупации. КПЮ вынуждена была пойти на определенные уступки албанцам, чтобы снять напряжение в крае. Между тем политика коммунистов в последующие годы заключалась в лавировании между необходимостью, следуя доктрине, способствовать развитию, с одной стороны, национального самосознания косовских албанцев, и крепить их единство с другими народами федеративной Югославии, а с другой - бороться с албанским национализмом и сепаратизмом, источником которого после 1948 г. стала соседняя Албания. Одновременно, партия должна была пресекать любые проявления великосербского национализма. С учетом того, что демографические тенденции в крае сохранялись и этнические диспропорции увеличивались политика коммунистических властей в крае лишалась положительной перспективы. Рост националистических выступлений албанцев заставлял Белград, с одной стороны, ужесточать репрессии, а с другой, постепенно идти навстречу требованиям расширения прав автономии Косово и Метохии. Этническая напряженность в Косово способствовала усилению миграции славянского населения за пределы края, что в последние годы создавало ситуацию колониального правления 10% оставшихся в автономии сербов и черногорцев над албанцами. Албанцы постоянно заявляли, что они не являются национальным меньшинством, но нацией и требовали превращения автономии в республику. Власти в Приштине и Белграде категорически отвергали этот лозунг, рассматривая его лишь как промежуточный этап на пути создания "Великой Албании".
В 80-90-е годы в сербской научной литературе и публицистике политика СКЮ в Косово в послевоенный период была подвергнута ожесточенной критике. Суть ее сводилась , главным образом к тому, что процесс принятия решений по многим государственным проблемам, в том числе и национальным, был узурпирован хорвато-словенским партийным руководством. Оно следовало еще коминтерновским установкам, согласно которым роль Сербии в федерации должна быть значительно ограничена (отсюда создание в ней двух автономий-Космета и Воеводины). Предоставление Косово автономии не имело также морального оправдания. Как считает сербский политолог М. Иович, албанцы Косово, должны были, как граждане Югославии, получить все индивидуальные политические, социальные и культурные права, но албанцы как сообщество не заслужили свою автономию в Сербии из-за политики геноцида сербов до 1912 г., а затем в годы оккупации Сербии в 1915-1918 гг. и 1941-1945 гг. Албанское меньшинство здесь должно было бы, по его мнению, в течение долгого времени доказывать свою способность к цивилизованному сосуществованию со своими сербскими и черногорскими согражданами и тогда, возможно, Косово и Метохии моглабы быть предоставлена определенная степень автономии в соответствии с теоретическими представлениями о такого рода территориальной организации и с учетом сравнительного мирового опыта. А так, как считает автор, государственно-партийные верхи подарили албанскому национальному меньшинству колыбель сербского государства и сербской культуры.
Ревизия всей послевоенной политики югославской компартии в Косово , происходившая в сербском обществе в послетктовскую эпоху и усиление националистических тенденций оказывали негативное влияние на практические подходы нового югославского и сербского руководства к косовской проблеме в последние годы. Стремление Белграда сохранить существующее положение, уход от поиска компромисса с местными албанцами усиливали напряженность между двумя этническими группами. Отказ Белграда в начале 90-х годов признать легитимность созданных албанцами в Косово параллельных структур власти, что могло рассматриваться как уступка растущим сепаратистским требованиям создало тупиковую ситуацию. Произошел раскол в руководстве косовских албанцев: из него выделилось экстремистское крыло, сделавшее ставку на вооруженную борьбу за отделение края от Сербии. Стало очевидно, что серьезный конфликт с применением насилия с обеих сторон в ближайшей перспективе неизбежен.