Поиски вели только мы, матери. Ходили по селам, по аулам, по горам,
под бомбежками со смертельным страхом и обидой в груди. И надеялись только на Бога и на себя! Мы понимали прекрасно: никто нам не поможет, наши дети никому не нужны. Встречалась я в марте с Сергеем Ковалевым, известным правозащитником, который мне сказал, лично, в лицо: « Ты зачем сюда приехала? Твой сын убийца, он приехал убивать мирных жителей». Ну как это пережить?! Десятки фотографий сына раздавала Любовь Васильевна жителям чеченских
сел и аулов, собирая малейшие сведения. Не раз появлялись посредники, обещавшие за выкуп найти сына. Теряя надежду на помощь своих, она встречалась с командирами боевиков: Басаевым, Хоттабом. В Бамуте она разыскала Руслана Хайхароева, того, кто убил Женю. И даже за мертвого с нее опять потребовали выкуп. Когда я приехала в конце февраля рядовой солдат, живой, стоил 10 миллионов.
В августе рядовой солдат, живой, стоил 50 миллионов, когда они уже были в роли победителя. У Мелиховой за ее сына просили 250 миллионов, потому что он офицер. Была уже ночь, когда я с саперами украдкой при свете фар раскапывала яму, в которую бросили тела четверых ребят. Я стояла и только молилась, чтобы среди них не было Жени. Я не могла, не хотела верить, что его убили. Доставали останки одного, потом другого. Я уже узнала его сапоги, стоптанные так, как снашивал только он, но все говорила: «Я не поверю, если не найдете жениного крестика». И когда кто-то крикнул: «Крестик, крестик!», я потеряла сознание.
Ответы и комментарии: