Да во всем!


[Форум Rossia.org] [Ответы и комментарии] [Написать ответ]


Отправлено Пионер 11:58:47 17/08/2000
в ответ на: И в чем хамство?, отправлено Андрей 23:23:31 16/08/2000
 
> Путину сделали комплимент — сравнили с царем. Или это по отношению к Николаю II хамство? Но разве можно нахамить покойнику?
 
 
Можно. Можно даже и Богу хамить. Сейчас косяком пошли интеллигентские комментарии к прошедшему Архирейскому собору РПЦ в столь развязанном тоне и хамские по содержанию, что даже некоторые просвещенные либералы не выдержали (см. ниже статью М.Соколова).
 
Нашему интеллигенту, что колхозное или профсоюзное собрание, что Архирейский собор, — все едино. Православная церковь для них какая-то несовременная, непргрессивная. Молится не тому, не тем и не так. Лучше бы всего было распятие заменить портретом акад. А.Сахарова, а Деву Марию — Е.Боннэр. Да все поповская дикость препятствует духовному Прогрессу...
 
 
======================================================================
 
«Известия» №153 (25745) от 17.08.2000, cтраница: 2
 
 
Какой святой нам нужен?
 
КОЛОНКА ОБОЗРЕВАТЕЛЯ
 
Максим СОКОЛОВ
 
 
Деяния юбилейного собора РПЦ привлекли внимание широкой публики лишь одним пунктом — о канонизации царской семьи, убитой большевиками в 1918 году, — но зато как привлекли. Обилие критических выступлений на эту тему позволяет пополнить список областей, в которых всякий является глубоким специалистом. Наряду с медициной и политикой к нему отныне принадлежит и богословие. Бесспорно, вопросы церковной жизни не подобает вершить в тайне, и живой интерес к религиозно-духовной тематике скорее положительно свидетельствует о настроении общества. Живой — да, но еще бы при этом сколько-нибудь компетентный и — страшно сказать — сколько-нибудь смиренный. Суждения, выдержанные в духе
 
"Я волком бы выгрыз клерикализм,
 
К омофорам почтения нету",
 
таким положительным свидетельством быть вряд ли могут. Давно замечено, что интеллигент входит в церковную ограду не для того, чтобы спасаться самому, а для того, чтобы спасать Церковь. Дискуссия о канонизации царской семьи показала, что интеллигентское стремление к спасению Церкви по-прежнему популярно, причем отныне и в ограду-то не надо входить, а можно спасать даже и извне — на основе своего бытового опыта, обрывочных познаний, правдоподобных суждений etc. «Мы все учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь». Нам ли, таким обученным, не справиться с вопросами мистическими?
 
 
Список претензий к убиенному государю (9 января, Распутин, мировая война, нежелание понять дух времени, последующее неудачное желание понять дух времени, выразившееся в отречении, ответственность за революцию etc.) дает возможность от противного вывести желательную канонизационную формулу. Традиционное представление о святости заключается в том, что прославляемый святой сумел — всею ли жизнью, единым ли поступком — принести какое-то очень важное и нужное свидетельство о Христе, за что оказался почитаем церковным народом. Согласно новым представлениям, святой есть некоторая образцово-показательная личность, самый человечный человек, что-то вроде героя официальных некрологов советского времени — «на всех постах, которые тов. святому поручали партия и правительство, его отличало чувство высокой ответственности за порученное дело». В противовес прежнему правилу Вселенских соборов: «Кто говорит, что святой безгрешен, да будет анафема» — отныне святой должен удовлетворять всем требованиям дистиллированной безгрешности и вдобавок к тому быть глубоко прогрессивной личностью.
 
 
На то можно возразить, что вообще-то все детали и тонкости небесной иерархии смертным недоступны, и канонизация — это скорее церковная педагогика, призванная научать людей образцам святости, а потому претензии к прегрешениям и заблуждениям государя остаются в силе. Но тут вопрос в том, чему люди желают научать и научаться. Правилам добродетельной жизни или свидетельствам о Христе? Если всего лишь первому, то вряд ли вообще стоило бы прославлять святых — достойные образцы жизненного поведения всегда можно найти в сугубо светской дидактической литературе. Если рассматривать святцы с точки зрения вышеописанных идеальных норм, то много ли там вообще останется святых? Чистку придется начать прямо со св. Петра, а уж как пришлось бы чистить сонм всех святых, в земле российской просиявших, страшно и подумать.
 
 
Хороших правил было много и до Христа, их и сейчас много, а люди во все времена искали еще и другого — благой вести, выраженной, быть может, в чьем-то одном-единственном свидетельстве. Даже и рассуждая в категориях сугубо педагогических, позволительно спросить, что спасло больше отчаявшихся душ: одни лишь моральные заповеди или слова Господа на Голгофе, обращенные к раскаявшемуся разбойнику: «Ныне же будеши со Мною в раю»? Точно так же и в случае с государем важно понять, что важней для нас в канонизационном вопросе: грехи и слабости императора, по поводу которых у серьезных историков существуют порой диаметрально противоположные мнения, или же очевидное для всех его предсмертное свидетельство перед лицом большевистских убийц — «Претерпевший же до конца спасен будет»? Если первое — тогда это значит, что нас интересует, достоин ли убиенный государь прославления не в качестве святого, а в качестве образцового правителя государства. Сразу можно ответить: «Нет, не достоин» — и добавить к тому, что это принципиально другой вопрос, не тот, который был важен для церковного народа.
 
 
Налицо искренняя неспособность понять, что церковное домостроительство имеет свои законы и каноны, и без разумения их вторгаться в эту деликатную область вряд ли стоит. «Не зная законов языка ирокезского, можешь ли ты делать такое суждение по сему предмету, которое не было бы неосновательно и глупо?» Самоуверенное невежество огорчительно само по себе, вдвойне оно огорчительно, когда невежественные суждения строятся на основе двойного стандарта. Достаточно весьма сдержанного замечания о том, что беспрестанное и по любому поводу поношение России и русского государства не есть такое уж хорошее дело, чтобы в ответ раздавались горячие возгласы про удушаемую свободу прессы. Собравшиеся в Москве епископы никого не поносили и не задушали, ничьи души страхом и безнадежностью не отравляли, а всего лишь соборно прославили убиенного государя. Всего лишь реализовали право церковного народа на свободу совести. Если бы борцы за вашу и нашу свободу были последовательны, они по крайней мере могли бы занять позицию учтивого умолчания — «У нас свобода слова, у вас — свобода совести, мы уважаем вашу веру, будем взаимно вежливы». На практике мы наблюдаем другую позицию — агрессивного партикуляризма, при котором витийствующей общественности нет никакого дела до чужих нужд и забот, зато все другие должны принимать свои решения не иначе как только с ее одобрения. Как же можно решать, какому святому молиться, не спросив предварительно прогрессивную общественность? — мракобесие получится.
 


Ответы и комментарии:


[Форум Rossia.org] [Начало] [Написать ответ]