Напомню утверждение Никиты: ²поэтизация уголовщины ВООБЩЕ присуща русскому народу, распространена в разных его слоях, причем с исторически давних времен┘⌡. Четко и недвусмысленно опровергнуть представленное заблуждение довольно трудно. Представьте себе объем работы!
Ну вот, даже еще и объем работы не представлен, а как «заблуждение» мой тезис уже квалифицирован. Э-хе-хе┘
Необходимо сначала спуститься вглубь, в исторически давние времена, и затем медленно двигаться по направлению к нашему времени. По пути нужно анализировать устойчивые стереотипы, представления всех слоев русского общества. Да еще и цитат желательно подбросить для подтверждения нашей правоты. С другой стороны, и Никите, чтобы доказать правоту своих слов, придется сделать то же самое.
Что собственно следует проанализировать? Отношение к уголовщине, под которой можно понимать не только уголовный мир, мир воров, мошенников, разбойников, но и вообще отношение к преступлению и наказанию.
На что обращать внимание при анализе? Каким представляется уголовник, каков его образ у источника или круг образов, как понимается, применяется символика, каковы сюжетные коллизии.
Простите, но на чем основаны Ваши суждения о том, что и как следует анализировать?┘ Каким образом Вы, желая разобраться (допустим, что Вы вот так по научному непредвзято к этому подходите) присуща или нет русскому народу поэтизация уголовщины, переходите затем к Ваши «что» и «как»? Увы, но Вы упустили еще самую первую, очень важную, можно даже сказать «основополагающую», часть работы √ вопрос основных понятий и метода*. Поэтому Ваша речь √ скорее речь адвоката, чем исследователя фольклора (или культуролога). Т.е. это позиция, которой важна не истина (как там было на самом деле, кто кого убил┘), а выполнение своей функции в процессе (обязан защищать подсудимого √ и буду защищать, хотя бы он там и 40 человек убил┘).
Вы не стали разбираться с тем, что такое «поэтизация» (положив, по-простому, что это √ описание, образ уголовника) и что такое «уголовным мир», что именно в данном случае русский народ подвергает поэтизации (посчитав, что все это покрывается «преступлением и наказанием»)**.
Как следствие, Вы постоянно «плаваете» как в определении «уголовного» при обращении к конкретному материалу, сводя его, чаще всего, к совершению зла, так и в определении «поэтизации», неявно полагая, видимо, что это нечто вроде прославления этого самого зла, выдавания его за добро (как если бы черное выдавалось за белое). Скажем, царь поэтизирован русским народом или нет? Я считаю, что да. Означает ли это, что образ царя соткан только из положительных характеристик? Нет. Далее, «уголовщина», «зло» и «преступление» √ с чьей точки зрения? Представлений народа? Закона? Христианских заповедей и учения Церкви?┘ Надо бы это как-то зафиксировать, а не передвигать планку от случая к случаю.
По методу: если Вы беретесь учитывать происхождение и контекст, в котором функционировал источник, то давайте придерживаться этого для всех источников. Например, Вы учитываете, что летописи и поучения писались монахами с вполне определенными целями поучения и наставления. Но ведь и былины таковы. Причем, если первые были рассчитаны на взрослых людей, то вторые вообще, главным образом, на детей и недорослей. Затем, рассматривая былину (сказку) про Соловья-разбойника Вы отбрасываете мифологическое ее истолкование (что С.-р. √ хтоническое чудовище и т.д.), а в случае с Аникой-воином √ привлекаете (кстати, откуда Вы взяли такое толкование?). Далее, наверняка ведь былины и сказки трансформировались в ходе истории, приспосабливались к новым условиям своего функционирования. Наконец, Вы совершенно не учитываете особенностей поэтики (принципов построения, грубо говоря) народного творчества как такового. Т.е. совершаете — по нынешним канонам гуманитарных наук — ряд грубых ошибок.
Поэтому Ваш разбор былин сугубо дилетантский, «школьный». Не скажу, что и я тут √ спец, но возражать Вам очень легко. Например, разбор случая с Аникой Вы даете совершенно поверхностный, хотя в этой былине (отчасти апокрифической, т.к. в стандартные наборы русских сказок, составленные зловредной интеллигенцией, она, как мне помнится, не входит) отчетливо видна двойственность отношения народа... Вы пишите:
"Почему из всех вариантов ²очеловечивания⌡ народ выбрал именно вариант, при котором героем становится разбойник? Ответ на вопрос можно найти в тексте былины. Аника-воин демонстрирует в ней полностью неприглядное поведение. Сначала убивает и грабит, хвастается своей непобедимостью, вызывает на поединок Смерть, а потом пугается и жалостливо молит Смерть, чтобы отдалить срок кончины. Но Смерть косит Анику-воина безжалостно, не дает ему ни минуточки отсрочки. Опять никакой поэтизации. Скорее морализаторство". (Кстати, почему Вы решили, что «поэтизация» и «морализаторство» никак не связаны друг с другом?).
«Полностью неприглядное» √ для кого? Для Вас (нас) или авторов былины? И что, Вы так уверены, что явись к Вам (или еще к кому) смерть, как к Анике, Вы бы не испугались? Что только бяки боятся смерти? И в чем же «мораль»? Аника здесь √ символ, но символ чего? Предельного буйства вольной жизни ("живот"="жизнь" в русском фольклоре)? Или, в духе религиозного взгляда, бренности всего мирского, земного? Что есть предел, который никакой человек переступить не может? Типа: «Ну уж если Аника-воин смерти испугался и она его враз скрутила, то чего тогда нам, бедным крестьянам┘». Тогда Аника-разбойник оказывается символом земного человека вообще, или, на худой конец, человека, живущего только для себя, «в свое удовольствие»┘
Теперь про бунт Ильи Муромца:
" Вроде бы все предельно просто, Илья Муромец, не приглашенный князем Владимиром на честной пир, от обиды натягивает лук и совершает уголовно наказуемые деяния, как ≈ то:
"На церквах-то он вси кресты да повыломал,
Маковки он золочены вси повыстрелял".
Далее он обращается к бедноте, голи кабацкой, мол, берите маковки да дуйте в кабак поесть-попить. И никакого осуждения поступку в тексте не просматривается. Скорее наоборот, симпатии ≈ на стороне Ильи Муромца"...
«Оправдать» богохульство и хулиганство Ильи на основе нанесенных ему князем обид — это, извините, означает прямо принять уголовные «понятия» (как раз в духу заклейменных Пионером «интеллигентов»). Это ("обидели┘") вообще их типичные «объяснения» своих уголовно наказуемых деяний. Красть или грабить княжескую казну √ мелко для такого богатыря, как Илья (в плане народной фантазии). Выдавать его здесь за юродивого √ ну очень притянуто за уши (хотя и не Вами, а «митрополитом Иоанном»). По меньшей мере, это явно НЕ народная версия. Скорее, такая форма бунта поэтически выражала всю силу гнева Ильи, достигшего почти «до неба». Маковки церквей с крестами √ самое высокое как в земном, архитектурном смысле, так и в сакральном. Т.е. это бунт против всего земного миропорядка в целом. Короче, ярчайшая поэтизация «уголовно (и не только!) наказуемого» бунтарства!
Теперь о Ваське Буслаеве.
"...Однако, прикол в том, что даже в первой былине ничего уголовного Васька не совершает. Вернее подчеркивается, что поперва, когда он по молодости и пьяни начал безобразничать и обижать прохожих: руки ломать, ноги, то мать его журила и бранила. Когда же он с дружиной бьется против всего Новгорода, то несмотря на море пролитой крови, никто не жалуется, и никаких проклятий на голову Васьки авторами былины не сыплется, поведение его не осуждается. А почему? Да потому что всё честно, по правилам! Поспорили, побились об заклад (сделали ставки в тотализатор), подрались, рассчитались, помирились. Все путем. Никаких нарушений закона или обычаев."
Так хулиганил и «забижал» (руки-ноги ломал) прохожих Васька или нет? То, что «мать его бранила», извините Лесник, не может быть принято обвинением в расчет. А интерпретация «потому что всё честно, по правилам!» она авторам былины (народу) принадлежит али Вам? Если Вам, то и я могу предложить свою: авторы былины просто от души восхищаются удалью Васьки сотоварищи, выстоявшими супротив «всего города». Воспевают удаль молодецкую, признанную потом и в денежном выражении. Заметьте, это никак не означает, что эти «головорезы», по Вашей характеристике, раскаялись, исправились и вообще стали почтенными гражданами. А может, и не раскаялись, а стали? Может, не так уж здесь далек Новгород от Скандинавии, а?┘ Я не настаиваю на своей интерпретации, мне важно, чтобы Вы увидели возможность (и не меньшую обоснованность) иных мнений, чем Ваше. Грубо говоря, не захотели увидеть «поэтизации уголовщины» и не увидели.
Итак, о поэтизации. Под «поэтизацией» я имел в виду создание из некой реалии ( в д.с. из уголовного мира с его типичными фигурами, легендарными личностями, субкультурой ) √ поэтического образа (иногда весьма далекого от этой самой реалии), призванного нести/выражать некий особый смысл. При этом не столь важно, насколько этот смысл есть именно тот смысл, который имманентен самой реалии, а важно, что относительно других реалий она для этого нагружаемого на нее смысла (поэтического) подходит наилучшим образом. Например, грубо говоря, если уголовный мир реально есть единственная альтернатива некоторому «нормализованному», т.е. общеобязательному и достаточно жестко определенному, образу жизни, то с вероятностью 99,9% протест против этого «нормализованного» образа жизни будет заимствовать для своего выражения из мира уголовного. Если, далее, есть «нормализованный» образ жизни, «заграничный» и «уголовный», то альтернативы «тотальному» могут уже быть двоякого рода... Ну и т.д.
Таким образом, исследование на предмет «поэтизации уголовщины» предполагает реконструкцию того символического смысла, который вкладывался в образ «преступника» в разные периоды русской истории. Можно ли утверждать, что всегда имелось в виду Зло?┘ Ваш же анализ былин показывает, что нет. Как правило, это сложные образы, в которых зло может и вообще доминировать (как в Соловье), но его может быть и очень мало (Илья). Вроде бы логично предположить, что чем более устраивает народ его «нормализованная» жизнь, тем более образы преступников будут выражать идею Зла, а чем меньше, тем большее значение они (поэтические образы преступника) будут иметь в плане выражения альтернатив, т.е. нести и идею Добра (справедливости), и иные идеи. Не знаю, что там писали про Буслаева Горький и Белинский, но думаю, что этот образ вольнодумца и вообще «оторвы» имел популярность в свободном Новгороде как символ удальства и силы, ценимых в определенном слое горожан как основа их процветания (кстати, за счет чего там жил-процветал Новгород? Неужто только за счет высоких урожаев ржи и льна?┘), а после утраты Новгородом свободы √ как символ этой утраченной свободы, символ вольного Новгорода в целом┘
" Несколько слов о таком виде народного творчества как песня. К прискорбию своему, я чрезвычайно плохо знаю русские народные песни, а подходящего материала под рукой нет. Поэтому предлагаю обратить внимание на следующее. Кроме Стеньки Разина и княжны да удалого Хасбулата на форуме собственно ничего не обсуждалось. Рискну предположить, что вытащить еще что-нибудь на свет божий будет трудно чрезвычайно┘"
Зря. Зря не знаете, не читали, прежде чем меня опровергать и «пригвождать», зря рискуете┘ Но о песнях, как и подробнее о поэтизации √ в следующий раз.
С уважением,
Никита.
—————-
*) Нет, конечно, Вы это сделали не умышленно. По недостатку образования, скорее всего. Но Вы же не надеялись, взявшись за дело, в коем Вы малокомпетентны по причине своего технического образования, что Вам простятся грубые промахи и просчеты, потому что Вы √ технарий, а не гуманитарий? Нет же, не рассчитывали? Помнится, Вы вполне отчетливо отстаивали право инженера «снять перчатки» и дать гуманитарию «по мордасам». Ничего, если он в ответ сделает тоже самое?
**) Собственно, одного этого мне уже достаточно, дабы обвинить Вас в искажении моей мысли, подмене тезиса и т.п. Ну да ладно┘